Золото народного труда: «Барабановская» картошка

Все уже забыли, что картошку когда-то привезли из Перу. У нас говорят: «На Руси без картошки – что свадьба без гармошки!» И это только одна присказка из тысячи пословиц, поговорок, стихов, песен, частушек, сложенных народом о бывшем заморском овоще с русской душой! А какой русский стол без картошки! Она и ресторанный банкет достойно украсит, и семью уютно соберет за скромным ужином, и усталых туристов накормит у костра, и в голодный год спасет.

Когда-то, в середине прошлого века, отменную картошку выращивали на Новгородчине. А главным, самым знаменитым на всю область картофелеводом был Алексей Никитич Барабанов. Барабановская картошка пользовалась огромным спросом и была нарасхват не только в новгородских магазинах – ее знали и с нетерпением ждали покупатели в Москве и Ленинграде. За свою чудо-картошку Алексей Никитич получил звание Героя Социалистического Труда.

Потомственный крестьянин, он родился в д. Любино Поле Чудовской волости Новгородского уезда (ныне Чудовского района). Трудиться начал очень рано: мальчишечкой ходил за сохой, подростком работал на железной дороге. Учиться особо не пришлось, образование было всего ничего – начальная школа.

В гражданскую красноармеец Алеша Барабанов – разведчик, военный топограф – был дважды ранен под Псковом. В 1920-м демобилизовался, вернулся в родную деревню, женился на красавице Аннушке. Но молодая жена редко видела его дома. Муж энергично и беззаветно «внедрял» новую, Советскую власть – возглавил комитет бедноты, а затем сельсовет. В 1931-м, весной, запряг лошадь, собрал сбрую и отнес в артель – только что образованный колхоз «Коминтерн». Туда же под крики и плач жены отвел корову и отнес семена. А утром уехал учиться на председателя колхоза. После курсов Алексею Барабанову предложили возглавить колхоз «Красное поле», и до войны хозяйство было одним из передовых в Чудовском районе. Здесь выращивали отличный, отборный картофель и первосортные овощи, что приносило немалый доход. Жена Алексея Никитича не могла нарадоваться, как все хорошо сложилось.

Урожай 1941-го Алексею Барабанову собирать не пришлось. С 14 июля он воевал на Западном фронте – под Вязьмой, Малоярославцем, Калинином. Почти ничего не знал о семье – связь потерялась. Только в 42-м чудом разыскал его маленький треугольник, в котором дочки писали, как бедствовали под немцем, о спаленном доме, о том, как не выдержав, умерла мама. Потом узнал, что обе дочки в детском доме, а сын Володя убит на фронте. После этих известий и без того исполнительный и добросовестный рядовой Барабанов вообще перестал жалеть себя, мстя ненавистному фашисту за детей и свою Аннушку. Несколько раз был серьезно ранен, но едва подлечившись, рвался на фронт. Пройдя Западный, 3-й Прибалтийский, 2-й Белорусский, войну Алексей Барабанов закончил в Кенигсберге.

Возвратился домой и дрогнул сердцем: немало повидавший разрушенных городов, вчерашний солдат Барабанов ужаснулся видом разоренной новгородской земли. Надо было как-то жить, и Алексей Никитич поехал в Новгород. Там был пустырь, но город жил: разбирали завалы, строили времянки. Как пригодилась его мастеровитость в строительной бригаде, восстанавливавшей Новгород! Алексей Никитич был отличным плотником и непревзойденным мастером точить и разводить пилы. Но, поднимая стропила над разрушенным Новгородом, не переставал тосковать Барабанов по земле, по крестьянскому труду. И с 1948-го он стал работать в хозяйствах Новгородского района: был конюхом, плотником, полеводом, бригадиром на свиноводческой ферме. И все старательно, не жалея сил, труда и времени.

Дочки выросли, а вдовый Алексей Никитич встретил такую же одинокую, неприкаянную душу – Ефросинья Акимовна потеряла в войну всю свою семью. Вдвоем они построили дом на берегу Волхова в деревне Слутка, работали в совхозе «Робейка». Не жалеющий сил для совхоза, Алексей Никитич не мог смириться с тем, что в специализированном хозяйстве такие низкие урожаи картофеля. Не раз выступал с этими речами на совхозных собраниях. После очередного выступления кто-то сгоряча и предложил: вместо того, чтобы критиковать, становись звеньевым и покажи рекорды! «А я согласен», – ответил Барабанов. Многие обидно крутили палец у виска – пенсия на горизонте, а он в звеньевые!

На первом же собрании звена, где обсуждали план социалистического соревнования на 1959-60 год, Алексей Никитич предложил взять обязательство собрать по 150 ц с каждого гектара. Смеялись все – «Никитич, ты что, не знаешь нашу землю? Это ж сколько навоза нужно вбухать?» Но звеньевой настоял, и заразил своим энтузиазмом всех своих ребят. Никто не мог усидеть дома, когда Никитич с утра до ночи в поле. С ним было интересно, про картошку Барабанов знал все: и ее историю на Новгородчине, и какие сорта лучше брать, и как землю готовить. И как с «зеленым пожаром» – сорняками – эффективно бороться: боронить сразу после посадки, окучивать несколько раз на разную глубину, начиная с самой глубокой.

Когда появились всходы, его полем приходили любоваться. Постоят, посмотрят на ровные кусты с могучей ботвой и молча уходят. Алексей Никитич их провожал с улыбкой, знал: увидят такую хорошую работу и у себя сделают хорошо!

Урожай в тот первый год собрали 170 ц с гектара – крупных, ровных, чистых клубней. «Барабановцы» ходили именинниками. Правда, нашлись и скептики – мол, повезло с погодой, посмотрим, что дальше будет...

На второй год собрали по 202 центнера с гектара, на третий – 235. На базе звена Барабанова вскоре организовали своеобразную школу передового опыта, куда приезжали учиться звеньевые и бригадиры их соседних и дальних хозяйств области.

Только развернулся Алексей Никитич, а тут повсеместно стали внедрять механизацию, призванную заменить ручной труд, поднять урожайность и снизить себестоимость картофеля. Барабанов сомневался в целесообразности механизированных картофелеводческих звеньев, считал, что трактору не справиться с такой тонкой работой, как борозды наездить, клубни на одинаковую глубину запахать, междурядья обработать – тут такая точность и аккуратность нужна! И потому долго сопротивлялся, чтобы в состав его звена вошел тракторист. Но вскоре сдался: понимал, что лошадкой и руками на больших площадях без техники уже не управиться. И вот все процессы – посадка, междурядная обработка, уборка картофеля – все механизировано, а звеньевой Барабанов при этом вроде как советчик, консультант. Не у дел оказался старый картофелевод. Так распереживался, что занемог: мучась бессонницей, тосковал по своей картошке. Но итогом этих бессонных дум однажды стало твердое решение: раз нельзя на полях работать по-старому, значит, надо освоить машины!

А в это время сочувствующий Никитичу директор совхоза обдумывал, как бы поторжественней проводить старика на пенсию: слова прощальные подбирал, потеплей. Когда к нему заглянул Барабанов, директор приступил к реализации своего плана, начал расписывать удовольствия зимней рыбалки. Однако Алексей Никитич на эти пенсионерские прелести – ноль внимания, а директора обескуражил заявлением: «Посылай меня на курсы трактористов!»

Весь совхоз переживал за Барабанова, когда тот на своем поле сдавал экзамен. Ему досталась механизированная посадка картофеля – самая тонкая операция! Ребята, его бывшие ученики и уже опытные трактористы, стояли неподалеку, готовые по первому зову рвануть на помощь Никитичу, суетившемуся у трактора с забинтованной рукой – уже успел пораниться, орудуя ключами. Экзамен старый мастер сдал на отлично. Это был 1964 год.

И снова целыми днями, с рассвета и дотемна, пропадал Алексей Никитич на своих полях, даже обедать домой приходил редко. Никто никогда не видел его и за перекуром. Ефросинья Акимовна причитала: «Ох, что будет, что будет… надо же на старости лет такое умудрить – на трактор полез! Удивление да и только!»

А вскоре Барабанов стал лучшим картофелеводом, его звено получало с гектара более двухсот центнеров клубней. А еще его картофель был самым дешевым: себестоимость центнера составила всего 3 рубля 74 копейки – на рубль ниже плановой!

К нему зачастили журналисты. Улыбающийся Барабанов, в промасленной телогрейке и пропыленной кепке, легко выпрыгнув из кабины, охотно беседовал с прессой и любил рассказывать приезжим репортерам такую историю:

«Читал я про одного рабочего в Западной Германии. Много лет трудился он на хозяина. Шли годы, подкралась старость. И рабочий стал красить себе волосы, румянить щеки, петь молодежные песни. Нелегко было ему, 60-летнему пролетарию, маскироваться под молодого. Но ведь если бы он не маскировался, фабрикант выставил бы его за ворота: кому нужен старик? А без труда человек ведь не может. Еще Лев Николаевич Толстой сказал, что самое большое заблуждение – думать, что счастье в безделии. Счастье – в труде. Отстрани меня сейчас от дела – зачахну… Это ведь понять надо: глянули мне в душу, почувствовали, что не могу без дела, на курсы послали, новую машину дали. Мне, старику!..»

В течение 10 лет Алексей Никитич Барабанов был одним из старейших механизаторов области. Его имя было занесено в областную Книгу трудовой славы.

30 апреля 1966 года Указом Президиума Верховного Совета СССР за успехи, достигнутые в увеличении производства и заготовок картофеля, А.Н. Барабанову было присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и молот».

В 1970 году знатный картофелевод ушел на заслуженный отдых. Передавая свой трактор ученику Анатолию Воробьеву, сказал – «Ты его не обижай, он к ласке привык…».

В своей деревне Слутка персональный пенсионер союзного значения Алексей Никитич Барабанов жил активно, с интересом к происходящему вокруг. Избирался депутатом Новгородского районного и Пахотного сельского Советов депутатов. Интересовался делами в картофелеводческих хозяйствах области, выписывал груду сельскохозяйственных журналов. Выступал со статьями и интервью в «Новгородской правде» – журналисты любили его за образную речь и выразительный слог. Его приглашали на областные слеты молодых передовиков сельского хозяйства, где ветеран делился опытом, советами, приветствовал лауреатов премии «имени Героя Социалистического Труда Барабанова А.Н.» – гордился, что честь ему такая от молодежи…

Давно уже нет на свете Алексея Никитича Барабанова. И уже не работают так на земле – беззаветно, самоотверженно и с такой любовью. Да и что греха таить – почти позабылось на Новгородчине имя знаменитого когда-то мастера-картофелевода, Героя Социалистического Труда. Простите нас, Алексей Никитич!

А вот мечтается, чтобы оценивая картошку, принесенную из магазина или любуясь ею на своем дачном участке, новгородцы по-прежнему говорили бы: прямо как «барабановская»!

Мы хотели красиво закончить статью стихами, посвященными Алексею Никитичу Барабанову. Но не нашли. Поэтому в память о нем – стихотворение о любимой им бессмертной русской картошке. Самой дорогой – военной, спасительной…

Литература к статье:

1. Аксенов К. Поле Героя // Новгородская правда. – 1971. – 12 июня.
2. Макин Я. Хрустальный кубок // Макин Я. Герои земли Новгородской. – Л.: Лениздат, 1976. – С. 23-44.
3. Грибов Ю. Барабановская картошка: очерк // У древних стен, у Ильмень-озера. – М.: 1980. – С. 237-261.
4. Барабанов Алексей Никитич, Герой Социалистического Труда // Именем героя названы: рекомендательный указатель литературы / составитель И.В. Терентьева. – Л.: Лениздат, 1979. – С. 105-106.
5. Алексей Никитич Барабанов: некролог // Новгородская правда. – 1982. – 24 апр.; Новгородский комсомолец. – 1982. – 24 апр.
6. Иванов В. След на земле: Барабанов Алексей Никитич // Сто лидеров земли Новгородской: сборник биографических очерков / ред. В.А. Цалпан; ГАНПИНО. – Великий Новгород, 1999. – С. 29-31.