После его фильма «Солдаты» вся страна заговорила о Смоктуновском…
Александр Гаврилович Иванов родился в деревне Давыдово Боровичского уезда Новгородской губернии. В 1909-1916 гг. учился в торговой школе в Петербурге, затем воевал: сначала на фронтах Первой мировой, потом на гражданской.
Но ни коммерсантом, ни военным он не стал, потому что мечтал Александр Иванов совершенно о другом – о кинематографе, в который был влюблен с детства. Эта мечта привела его в киношколу при ленинградской киностудии «Кино-Север», по окончании которой в 1925 году Иванов пришел работать в кино. Все было вопреки: отсутствие серьезного кинематографического образования (упомянутая киношкола была всего лишь восьмимесячными курсами); отсутствие соответствующей культурной среды, поскольку парень вырос в очень простой, далекой от искусства, семье рабочего и модистки.
Будучи практически самоучкой, Александр Иванов свою кинокарьеру выстраивал сообразно собственным представлениям о киноискусстве, полагаясь на интуицию и здравый смысл.
Он начал неспешно, с самых низов: с нескольких эпизодических ролей в немых фильмах и … с хозяйственной должности коменданта студии «Севзапкино». Параллельно Иванов начинает работать ассистентом режиссера. Первой его большой работой в кино стала картина «На рельсах» (1927), после чего Александр Гаврилович официально становится режиссером-постановщиком на ленинградской фабрике «Совкино».
В своих фильмах 1930-50-х гг. режиссер Иванов разрабатывал военную тематику, которая станет основной в его творчестве. Эти фильмы, снятые в героико-приключенческом жанре (немые «Косая линия», «Луна слева», «Три солдата», «Транспорт огня» – один из лучших приключенческих фильмов советского немого кино; умная и строгая лента «Подводная лодка Т-9», «Сыновья» и др.) имели неизменный зрительский успех. Им был присущ лаконизм, строгий отбор выразительных средств, мужественная простота и психологическая достоверность.
С самых своих первых картин А. Иванов обнаружил редкое умение идеального подбора актеров, художников, операторов. У него никогда не было постоянной группы, но было чутье на интересно проявивших себя людей, которых он немедленно приглашал на очередную картину. Иванов безошибочно выбирал операторов по степени соответствия их стиля тональности задуманной им картины. Актеров же отбирал не по канонам – типажу и амплуа, а совершенно неожиданно, тщательно и талантливо. Так, угрюмого и зловещего хозяина притона в одном из его фильмов играл жизнерадостный, обаятельный и легкомысленный актер оперетты. Это было любопытно, творчески интересно, поэтому у Иванова с удовольствием снимались легендарные Янина Жеймо, Эраст Гарин, Борис Чирков, Николай Черкасов, Зоя Федорова, Борис Андреев, Марк Бернес, Николай Крючков, Борис Ливанов, Сергей Мартинсон, Лидия Смирнова, Олег Жаков, Иван Переверзев, Василий Меркурьев и многие-многие другие тогдашние знаменитости.
Еще до войны Александр Гаврилович закончил аспирантуру при Ленинградском отделении Академии искусствознания (специализация – история кино), получил Орден Ленина за фильм «На границе» (1938, о событиях на оз. Хасан) и был «выдвинут» в ведущие советские режиссеры.
Вернувшись в 1948 году в Ленинград (после эвакуации и работы на киностудиях страны), Александр Иванов вновь – режиссер «Ленфильма».
За годы работы на студии у него сложилась репутация крепкого режиссера, снимающего добротные фильмы. Его уважали, некоторые даже побаивались. Но от внешне простоватого и грубоватого «Гаврилыча» высоколобые ленфильмовские умники ничего особенного не ждали.
Все они примолкли, когда в 1949 г. на экраны вышел его фильм «Звезда» по одноименной повести Э. Казакевича. Ветераны «Ленфильма» вспоминали, что это было что-то невероятное. Среди пафосной кинопродукции конца 1940-х гг. работа Иванова поражала своей сдержанностью, строгостью, спокойной игрой актеров, что особенно подчеркивало трагедийность сюжета. На каждом (!) просмотре в зале неизменно рыдали, когда девушка-радистка то с надеждой, то с отчаянием повторяла позывные разведчиков – «Звезда… Звезда… Звезда…»…
Сталину, главному кремлевскому цензору, фильм (вернее его трагичный финал) не понравился. Он сказал, что это может «отпугнуть воинов становиться разведчиками». И «Звезда» была положена на «полку». Она была выпущена на экран только с наступлением «оттепели», в сентябре 1953-го – первой из «полочных» картин.
С «оттепелью» стало возможным снимать фильмы светлые, живые и правдивые. В 1957 г. на экраны выходит фильм «Солдаты» – одна из самых любимых работ Иванова. Эта картина стала достойной киноверсией горькой повести Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда». Автором сценария был сам писатель, который остался очень довольным экранизацией. О чем и написал на подаренной режиссеру фотографии: «Александру Гавриловичу на память о счастливых «солдатских» днях. С любовью. В. Некрасов. 4/IV 58. Ленинград». Фильм «Солдаты» был удостоен в 1958 г. приза 1-го Всесоюзного кинофестиваля в Москве. Именно после этой картины вся страна заговорила о Смоктуновском.
Как любому творческому человеку, режиссеру любопытно было жанрово-тематическое разнообразие: в творчестве А. Иванова случились и историко-биографический фильм «Михайло Ломоносов» (1955), и экранизация шолоховской «Поднятой целины» (трилогия,1959-61 гг.). Но превзойти в них высоты своего военно-героического цикла он, по собственному признанию, не смог.
В 1960-м году Александру Гавриловичу Иванову было присвоено звание «Народный артист РСФСР», а в 1964-м – «Народный артист СССР» (уместно напомнить, что в оттепельные годы это звание получили только три ленфильмовца: Козинцев, Хейфиц и Иванов).
Последней картиной режиссера стали «Первороссияне» (1968) – одно из интереснейших произведений советского кино, где Иванов неожиданно для всех выступил мастером эпико-лирического жанра. В этой экранизации поэмы Ольги Берггольц «Первороссийск» был сохранен не только стиль, но и жанр – поэма.
В основу поэмы, отмеченной Государственной премией СССР, взята реальная история Первого Российского общества хлеборобов-коммунаров, созданного на землях Алтая петроградскими рабочими в 1918 году. Поэзия наименее «экранизируемый» род литературы, но сценарий, написанный О. Берггольц, дал совершенно неожиданный толчок для создания фильма, не имеющего аналогов в отечественном кинематографе.
Александр Гаврилович Иванов, который предпочитал в своем творчестве иметь дело с хорошей литературой (в титрах лучших его фильмов – Э. Казакевич, В. Некрасов, М. Шолохов), прочитав поэму «Первороссийск», был немногословен: «Я буду это снимать, давайте сценарий». Иванов и его соратники приняли сценарий как вызов. Внутренний пафос сценария потребовал поиска совершенно новых в кино пластических решений, чтобы сделать шаг от быта к бытию. «О бессмертном подвиге коммунаров-первороссиян нам хотелось рассказать языком не прозаическим, не разговорно-бытовым, но слогом искусства первых лет революции – Маяковского, Петрова-Водкина, Шостаковича», – так пояснял Иванов эстетическую позицию авторов фильма. Александр Гаврилович пригласил себе в помощники дерзкую, авангардную молодежь – театрального режиссера Евгения Шифферса и художника Михаила Щеглова. Фильм завораживает открытостью поэтической метафоры. В нем много красного революционного цвета – трава и камни (которые Щеглов красит в красное), монашеское, но красное, облачение женщин на жатве… Так родился фильм-фреска, фильм-реквием, фильм-поэма. Впечатление усиливал необычный формат ленты – это была первая широкоформатная картина на «Ленфильме».
Ольга Федоровна Берггольц приняла фильм безоговорочно. Ей был созвучен пафос фильма, его библейская стилистика, искренность. Авторы посвящали свой фильм 50-летию Октября. Но чиновники Госкино, ожидавшие к полувековому юбилею революции оптимистическую патетику, к этому подарку отнеслись настороженно – их смущал «формализм» и высокая трагедия. О. Берггольц встала на защиту фильма: «Я никак не могу понять, с каких это пор слово «трагедия» стало ругательным. Пусть молодежь знает, что революция начинается с жертв, и что завоевания революции даны ценой жертв, а не ценой чечетки... В картине достаточно слияния быта и бытия… Могут фрески ожить и заговорить? Мне кажется, могут. Это доказала картина».
Авторитет и Ольги Берггольц, и Александра Иванова, члена партии с 1918 года, возымел свое действие – формально фильм партийным и киношным начальством был принят, но к зрителю был выпущен ограниченным тиражом и ненадолго.
Съемки «Первороссиян» закончились для Иванова инфарктом и больницей.
После «Первороссиян» мудрый Александр Гаврилович оставил режиссуру: ему 70, он многое успел сделать и сказать, все его выстраданные картины – «Звезда», «Солдаты», «Первороссияне» – вышли на экран и произвели желаемый эффект.
Он с головой окунулся в административную и общественную работу: руководил Вторым творческим объединением на «Ленфильме», долгие годы стоял во главе Ленинградского отделения Союза кинематографистов (как вспоминают, председателем он был активным, шумным и очень порядочным и сделал в итоге достаточно много).
В эти же годы Александр Гаврилович заканчивает свои мемуары, которые писал всю жизнь – они вышли в Ленинграде двумя изданиями: «Экран судьбы: роман жизни» (1971) и «Полвека в кино» (1973). В них режиссер предстает самобытным и очень одаренным рассказчиком. Не забыл он рассказать и о своем детстве в боровичской деревне.
Александр Иванов умер 20 августа 1984 года по дороге на «Ленфильм». Ему было 86 лет. Некрологи разместили во всех центральных газетах и кинематографической прессе – так было принято сообщать о смерти народных артистов СССР.
Похоронен Александр Гаврилович Иванов на ленинградском Серафимовском кладбище. В 1998 г. рядом похоронили его жену и любимую актрису Ксению Александровну Черемухину (Ксану Кляро). Они с Александром Гавриловичем поженились еще в 20-х, учась на курсах «Кино-Севера».
***
Обидно, но сегодня имя Александра Иванова как-то исчезло из мира кино. Вернее, так: его фильмы продолжают жить: демонстрируются на телеэкранах, выходят на дисках; зрители до сих пор с удовольствием смотрят «Солдат», «Звезду», любуются молодыми Матвеевым и Хитяевой в «Поднятой целине» – и при этом зачастую не знают имени режиссера, создавшего эти картины.
Между тем, жизнь и творческая биография Александра Гавриловича Иванова – не только яркая страница истории отечественного кино, но и поучительная повесть о мудром устроении судьбы, о беззаветном служении искусству, о верности – детской мечте, одной киностудии, одной теме военного подвига и о любви – к кинематографу.
Когда-то он написал: «Я понимал, что оснований у меня для этого [работы в кино] нет, но… у меня, оказалось, было что-то, что, несмотря на отсутствие художественного образования и эрудиции в вопросах искусства, дало мне право и возможность творить, позволило не только встать, но и удержаться на неустойчивой почве творчества».
Это что-то было ТАЛАНТОМ.