«Я страшно скучал в дрянном городишке с огромным историческим именем…»
В 1841 году высочайшим повелением, «за распространение антиправительственных неосновательных слухов», вольнодумец Александр Герцен был приговорен к высылке из столицы на службу в одну из губерний. Местом ссылки стал Новгород, где его ожидала служба в канцелярии губернского правления.
Герцен прибыл в город 2 июля 1841 г., с женой и сыном. Первую неделю жил в гостинице купца Гибина на Московской улице (сейчас дом № 11/1 по Б. Московской), затем снял квартиру на берегу Волхова «против того самого кургана, – как иронически писал он, – откуда древнерусские вольтерианцы XII столетия бросили в реку чудотворную статую Перуна» (имеется ввиду холм, где сейчас возвышается Монумент Победы, который Герцен ошибочно принял за языческое капище в Перыни).
Город произвел на ссыльного тягостное впечатление. «Бедный и лишенный всяких удобств Новгород невыносимо скучен. Это большая казарма, набитая солдатами, и маленькая канцелярия, набитая чиновниками. Нет общественности, подъячии по-петербургски держат дверь на ключ и не сходятся… каждое неосторожное слово может навлечь бедствия; Петербург научил прежнюю республику наушничать».
Герцена обязали служить в губернском правлении. По вступлении в должность ему пришлось 14 июля 1841 г. давать присягу в Софийском соборе. 4-е отделение, которое возглавил Герцен, ведало откупными и денежными делами, на которых ловкие чиновники грели руки. Очень скоро Герцен оставляет это отделение, поменявшись местами с начальником 2-го, в ведении которого были паспорта, дела о злоупотреблениях помещичьей властью, раскольниках и фальшивомонетчиках. Кроме того, возглавляемое им отделение осуществляло и полицейский надзор – абсурд ситуации заключался в том, что Герцен, как политический ссыльный, оказался под надзором у самого себя.
Разбирая дела о злоупотреблениях помещичьей властью и пытаясь наказать виновных, Герцен пробивался сквозь законы, бывшие на стороне помещиков-крепостников, и преодолевал сопротивление чиновников в самом губернском правлении. «Я сделал все, что мог, одержал несколько побед на этом вязком поприще», – напишет он позднее.
Душная атмосфера царящей вокруг пошлости и бездуховности угнетала этот необычайно подвижный ум, толкала романтическую фантазию Герцена ввысь, в широкие просторы всемирной истории, к осмыслению судеб человечества. В период новгородской ссылки Герценом написан ряд произведений в самых различных жанрах: статьи из философского цикла «Дилетантизм в науке», фельетоны «Москва и Петербург», «Новгород Великий и Владимир на Клязьме», обличающий самодержавный строй, превративший славные своей историей и гражданственностью города в «дрянные городишки»; первая часть романа «Кто виноват?», где в городе NN во многом узнаются черты Новгорода 1840-х гг.
«Дневник», который писатель начал вести по просьбе жены в день своего 30-летия, отражает его духовное развитие и широкий круг вопросов, над которыми молодой Александр Герцен размышлял в Новгороде. А также разнообразные наблюдения и зарисовки новгородской жизни. «Буфетчик здешней гостиницы совещался со мной насчет своего сына; он третий год в гимназии. «Да уж мне бы хотелось его после в университет, чтоб был человеком». Мальчик приходил ко мне, живой. Я ему дал книгу и подстрекнул заниматься. Советую идти по медицинскому факультету. Отец чей-то вольноотпущенный. In potentia (потенциально) много в русской душе». Или такое: «Я часто смотрю из окна на бурлаков, особенно в праздничный день, когда, подгулявши, с бубнами и пением, они едут на лодке; крик, свист, шум. Немцу и во сне не пригрезится такого гуляния…».
Светлыми днями для Герцена были приезды к нему друзей и единомышленников: Н.П. Огарева, В.Г. Белинского, поэта и переводчика Н.М. Сатина, географа и переводчика Гумбольдта Н.Г. Фролова, критика-публициста В.П. Боткина.
В Новгороде Герцен находит и подлинных друзей, с которыми продолжит знакомство после ссылки, тепло вспомнит их в своих знаменитых мемуарах «Былое и думы». Среди них – чиновник Новгородской казенной палаты Карл Рейхель, брат знаменитого мостостроителя Казимира Рейхеля. Художник, выпускник Академии художеств, Карл Рейхель был принужден зарабатывать на хлеб своему многочисленному семейству казенной службой. Женат он был на приемной дочери ссыльного декабриста Юшневского. Рейхель почти ежедневно посещал Герценов, проявляя деятельное участие в тревожной судьбе своих ссыльных друзей. Ему принадлежат карандашные портреты Герцена и его жены, Натальи Александровны. В январе 1842 г. Герцен крестил новорожденного сына Карла Рейхеля.
Другим замечательным новгородским знакомым Герцена был добродушный и ироничный инспектор врачебной управы К.И. Тиме, обрусевший немец, отчаянный спорщик. По делам управы он изъездил губернию вдоль и поперек, и Герцен любил слушать остроумные рассказы врача о быте и нравах новгородских помещиков. К.И. Тиме стал прототипом главного героя повести Герцена «Доктор Крупов».
Близко сошелся Александр Герцен в Новгороде с Петром Зиновьевым, своим ровесником, отставным поручиком. Выходец из старинного знатного рода, сын тайного советника, выпускник Петербургского университета, Зиновьев разочаровался в армейской службе в связи с польскими событиями, был близок к семье декабриста Ивашева и даже ездил к нему на каторгу в Сибирь с поручением от сестры. В Новгородском училище Петр Зиновьев содержал на своем иждивении 12 крестьянских детей. Именно ему, во избежание почтового досмотра, доверил Герцен свои письма Белинскому в Петербург.
В домах новгородских семейств Тизенгаузенов и Филипповичей гонимые Герцены были обогреты домашним покоем и уютом. О супругах Карле Егоровиче и Елизавете Васильевне Тизенгаузенах Герцен вспоминал, сравнивая себя с замерзшим, сбившимся с пути путником, постучавшимся в их дом, где ему протянули гостеприимную руку, дали тепло и привет. Знакомство с генералом Владимиром Ивановичем Филипповичем, участником войны 1812 года (будущим новгородским гражданским губернатором) и его женой Ларисой Дмитриевной переросло в большую и долгую дружбу. С семьей Филипповичей Герценов сблизило и общее горе: потеря маленьких детей. «Двоих детей я уже лишился по милости гонений», – писал он в своем «Дневнике» (один их новорожденный ребенок умер в Петербурге, другой – в декабре 1841 г. в Новгороде). В.И. Филиппович был неплохим рисовальщиком, также запечатлевшим облик Герцена периода новгородской ссылки.
Герцену, по натуре – общественному деятелю, трибуну, невозможно было примириться с тем, что со всеми своими силами и творческими замыслами он обречен на прозябание в захолустье и страшную потерю времени в канцелярии. Именно здесь, в Новгороде, состоя на казенной службе, Герцен осознал полное свое бессилие существенно помочь обращающимся в губернскую канцелярию крепостным крестьянам, как и то, что чиновничий мундир делает его в глазах простого народа как бы соучастником преступлений царской бюрократии и чиновничьего беспредела.
Он всеми путями добивается отставки от должности и возвращения в одну из столиц. Отставка последовала после долгих хлопот только 29 апреля 1842 года, а 9 июля Герцены получили официальное разрешение на переезд в Москву. 13 июля 1842 г. Герцен написал: «Новгород я оставлял без всякого сожаления и торопился как можно скорее уехать». Но всю свою жизнь помнил, как на прощание купец Гибин, в гостинице которого Герцен жил первую неделю своего пребывания в Новгороде, дал ему без расписки денег в долг и вручил торт «величиною с колесо».
Новгородские впечатления и размышления нашли в дальнейшем свое отражение в статье «О развитии революционных идей в России», и более всего в мемуарах «Былое и думы» (новгородская глава).
Тема новгородской истории была плодотворно использована А.И. Герценом в революционных целях. Символы республиканского Новгорода – вече и вечевой колокол – дали название издаваемой Герценом первой русской общественной газеты «Колокол» и приложения к нему – газете «Общее вече»: «Ударим в вечевой «Колокол» – и кто знает, может кто-нибудь и откликнется». Газета издавалась в Лондоне, в эмиграции, и среди материалов, присылаемых из России, были корреспонденции и из Новгородской губернии. Сам Герцен несколькими заметками откликнулся на станицах своей газеты о торжествах в Новгороде по случаю празднования в 1862 г. 1000-летия России и открытия памятника.
***
Память о пребывании А.И. Герцена в Новгороде:
– в 1970 г. была названа его именем улица на Торговой стороне близ Ярославова дворища (сейчас ул. Дворцовая);
– на здании бывших Присутственных мест в новгородском кремле 17 июня 1959 года была установлена мемориальная доска (убрана во время реконструкции фасада здания в 2008-2009 гг.).