Новгород: начало войны 

Первый день войны  * Трудовой Новгород: «Все для фронта! Все для Победы!» * Призыв в армию военнообязанных горожан * Новгород принимает беженцев * Строительство оборонительных рубежей * Первые бомбардировки * Речники и железнодорожники – дороги ценою в жизнь * На фронт уходят добровольцы * Город готовит будущих партизан * Эвакуация новгородцев, предприятий и музейных ценностей * Прифронтовой город 

Новгород мирно спал. Небольшой уютный городок с тысячелетней историей утопал в летней зелени, была тихая и спокойная июньская ночь. Просыпаться жители не спешили – впереди было воскресенье, выходной день. 

Никто из них не знал, что прежней привычной жизни уже нет. Что в 4 часа утра на территорию их страны вторгся враг. Что на нашей земле уже рвутся артиллерийские снаряды и авиабомбы, лязгают гусеницы танков. Что на границе, сражаясь, гибнут войска – первыми встретившие врага… 

Спали женщины, не зная, что завтра их мужья, братья и сыновья возьмут в руки оружие и встанут в военный строй, что многие из них домой уже не вернутся… Спали мужчины, не зная, что их семьям предстоят долгие скитания по чужим домам и страшная жизнь в плену, что в их жен и детей полетят с самолетов смертоносные бомбы… Спали дети, не зная, что детство их уже закончилось… 

Наступало утро. Начинался новый день – 22 июня 1941 года. Первый день долгой войны, которую история запишет на своих страницах как Великую Отечественную. Но новгородцы этого еще не знали. Новгород мирно спал… 

О начале войны жители Новгорода узнали в полдень 22 июня – как и большинство городов, находившихся вдалеке от государственной границы. В 12 часов 15 минут по радио выступил народный комиссар (министр) иностранных дел Вячеслав Молотов, который официально объявил – вражеские войска «напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города…» 

Новгородцев это оглушительное сообщение застало кого дома, кого на улице – где голос Молотова тревожным эхом разносился из репродуктора. Кто-то еще не знал, вовремя не услышал – ему скажут соседи, родные, друзья… 

Маленький провинциальный Новгород был потрясен услышанным. Что вскоре начнется война, люди предполагали – сложная политическая обстановка в мире была известна всем. Но что вот прямо сегодня, уже сейчас… 

Здесь мы на минутку остановимся. Чтобы понять – наш город, каким он тогда был? Тогда, в июне 1941 года?

Новгородской области тогда еще не было – все новгородские земли входили в состав большой Ленинградской области, центром которой был город Ленинград (современный Санкт-Петербург). А город наш назывался тогда просто Новгород. Он был небольшим – в нем проживало всего 48 тысяч человек. 

В предвоенном Новгороде было: 

•    около 2,5 тысяч жилых строений, деревянных и каменных; 
•    обувная и мебельная фабрики, два лесопильных завода, два кирпичных и черепичный заводы, хлебокомбинат, мясокомбинат, ликеро-водочный завод, вальцевая мельница, производственные мастерские; 
•    железнодорожный и водный транспорт; 
•    гостиница, три бани, две прачечные, мастерские бытового обслуживания, две электростанции; 
•    десять школ, три ремесленных училища, учительский институт, дорожно-строительный техникум, дошкольное педагогическое училище, фельдшерско-акушерская и фармацевтическая школы, дом ребенка, пять яслей;
•    две городские больницы, больница водников, четыре амбулатории и поликлиники, родильный дом, восемь фельдшерско-акушерских пунктов, две аптеки; 
•    богатейший музей, музейная реставрационная мастерская, секция Института истории Академии наук, драматический театр, шесть клубов и кинотеатров, Дом Красной армии, 14 библиотек. 

Своя, налаженная, мирная жизнь. Которая 22 июня 1941 года закончилась…

Работа всех промышленных предприятий Новгорода перестраивалась на военный лад. На обувной фабрике шили военную форму, мебельная фабрика и лесопильные заводы делали ящики для боеприпасов и макеты для обмана противника (фанерные фигуры самолетов и танков), ликеро-водочный завод выпускал бутылки с горючей смесью – ими уничтожали вражеские танки. Трудовой Новгород, как и вся страна, жил теперь под лозунгом: все для фронта, все для Победы! 

Шла первая волна мобилизации – массового призыва в армию военнообязанных граждан. С 23 июня повестки из военкомата приносили в дома новгородцев 1905-1918 годов рождения (в возрасте 22-36 лет), служивших ранее в армии. Большинство направлялось в воинские части собственного Ленинградского военного округа. 

Люди верили – враг вскоре будет остановлен и вышвырнут назад, за государственную границу. Однако «бить врага малой кровью, на чужой территории», как уверенно говорилось в предвоенных лозунгах, не получалось. Мощная вражеская армия стремительно продвигалась вглубь страны – в то время как наши войска отступали. В начале июля боевые действия шли уже на территории Ленинградской области… 

Новгород наводнили беженцы с приграничных и соседних псковских земель, уже занятых врагом. Их принимали на улице Советской (сейчас это улица Людогоща) – там, в здании школы, был расположен центральный городской эвакуационный пункт. 

Эвакуация в начальный период Великой Отечественной войны – это крупномасштабное перемещение населения, предприятий и учреждений, запасов продовольствия, материальных ценностей. Они перемещались в отдаленные регионы нашей страны с тех территорий, к которым вплотную подходила вражеская армия. 

В городе для беженцев были организованы столовые и медицинский пункт на 50 мест. Здесь их временно размещали, больных и раненых лечили, затем всех отправляли дальше – по реке Волхов. 

Волхов, который делит Новгород на две половины, и до войны был главной городской «улицей» – по которой с ранней весны до поздней осени выходили в рейсы пассажирские пароходы, тянули грузовые баржи труженики-буксиры. Теперь река стала основной транспортной линией для военных перевозок, а дружная команда новгородских речников самоотверженно работала в интересах фронта. Новгородские пассажирские пароходы «Коммунист», «Форель», «Коммунар» и другие суда беспрерывно курсировали по Волхову. 

Интересам фронта были подчинены и другие виды транспорта – железнодорожный, автомобильный и гужевой. С 1 июля была объявлена трудовая и гужевая повинность для выполнения оборонных работ. Это значило, что повозки с лошадьми, которые имелись у предприятий и в личной собственности новгородцев, передавались ими на общественные нужды. А все трудоспособные люди старше 16 лет направлялись на строительство оборонительных сооружений – в самом Новгороде и в районах (в основном, в районе Шимска). 

«Новгородцы рыли противотанковые рвы; пологие откосы вала до Белой башни делали очень крутыми, отвесными, чтобы не могли пройти немецкие танки… Горожане при создании оборонительных противотанковых рвов и заграждений выполняли по 2-3 нормы, не считаясь с усталостью и болезнью, а порой и плохой погодой, работали до темноты…» (Альвина Михеева, жительница Новгорода). 

У людей были лишь лопаты и носилки, руки сплошь покрывались кровяными мозолями… Мужчины старше 50 лет и женщины старше 45 лет к этим работам не привлекались. 
Враг неумолимо приближался, обстановка в городе становилась все тревожнее. Была усилена охрана городских предприятий, мостов и дорог – опасались заброшенных в город вражеских диверсантов. Как оказалось – не зря… 

«Как-то к нам забежали два командира в новом с иголочки обмундировании и спросили, где здесь стоят зенитные орудия. Якобы им надо передать какие-то указания командования. Немного времени спустя нас расспрашивал об этих людях патруль. Оказалось, что это были вражеские шпионы…» (Татьяна Новикова, жительница Новгорода). 

Из числа горожан был сформирован истребительный батальон в составе 450 человек, который патрулировал улицы. Возглавил его бывший директор хлебокомбината Николай Чернецкий.

На железнодорожной станции грузились эшелоны с войсками и техникой, при паровозном депо круглые сутки стоял под парами санитарный поезд № 16 – с дежурной паровозной бригадой и командой медиков, готовый в любой момент выехать на оказание помощи пострадавшим в пригороды Новгорода, в район Старой Руссы и Шимска. 

«Все мы были переведены на казарменное положение: в вагонах жили, там же питались по талонам из деповской столовой… 

Первое боевое крещение я получила в тот день, когда наш санпоезд был направлен для оказания помощи пострадавшим на оборонных работах под Шимском. Несколько раз авиация противника бомбила скопившиеся на станционных путях составы цистерн с горючим. Приводили в ужас страшные их взрывы, искореженные железнодорожные пути. Тяжелые чугунные колесные пары, как игрушки, летели по сторонам, с визгом и скрежетом прошивая сплошное море огня. А вражеские летчики из пулеметов на бреющем полете расстреливали спасающихся людей. 

Мы вместе с военными санитарными братьями грузили раненых в вагоны, делали им перевязки, успокаивали. На всю жизнь я запомнила тот страшный запах крови, запах смерти, глаза раненых…» (Евгения Маркова, командир медико-санитарного звена санпоезда № 16). 

Вражеские самолеты с угрожающими черными крестами на крыльях появились и над самим Новгородом. Уже с 8 июля город начали бомбить с воздуха… 

«Помню первые бомбежки. У нас были вырыты щели во дворе, и мы все туда бегали укрываться. Только бабушка не ходила. Она говорила: «На все воля Божья»… И вот, помню, после бомбежки мы пришли в дом, а на столе перед бабушкой лежит большой горячий осколок, пробивший стену. Она не пострадала…» (Татьяна Новикова, жительница Новгорода). 

Среди мирного населения города появились первые жертвы вражеских авианалетов – раненые, убитые… 

С последствиями вражеских бомбардировок самоотверженно боролись городские службы противовоздушной обороны – медико-санитарная, противопожарная, аварийно-восстановительная, служба жилищ и убежищ. Личный состав этих служб жил в казармах – люди покинули свои дома и семьи, чтобы оперативно тушить здания, загоравшиеся от попадания авиабомб, и оказывать помощь раненым. 

В связи с огромными потерями на фронте, с середины июля в стране началась вторая волна мобилизации – теперь на фронт призывали уже с 19-летнего возраста… Всего из Новгорода было призвано свыше 10 тысяч человек. 

Многие новгородцы, которых не призвали из-за возраста или по состоянию здоровья, осаждали военкомат с требованием отправить их на фронт. Поэтому в городе был открыт пункт записи добровольцев – на Ярославовом Дворище, у церкви Георгия на Торгу. Из добровольцев формировали народное ополчение, в которое записались около 500 человек.  
В городе также шло формирование партизанских отрядов и подпольных групп – заранее, на тот случай, если враг захватит новгородские земли. Подготовленные партизанские отряды должны были рассредоточиться на занятой врагом территории и причинять ему максимальный ущерб, проживая в лесах и действуя скрытно. Всего в Новгороде было организовано 5 партизанских отрядов (и 2 – в Новгородском районе). 

Новгород, принимавший ранее беженцев, теперь сам стал «угрожаемой территорией». Медлить дальше было нельзя, и с середины июля началась массовая эвакуация новгородцев, городских предприятий и музейных ценностей в отдаленные регионы страны (в основном, в Кировскую область). 

«Эвакуация населения осуществлялась преимущественно водным путем под частыми бомбежками. Была создана флотилия из пароходов и подвижных буксиров с баржами, все они были оснащены пулеметами. Наполненные до предела баржи буксировались по Волхову до станции Кириши, где происходила пересадка на железнодорожный транспорт. Таким же путем отправлялось наиболее ценное оборудование, демонтированное с новгородских предприятий». 

Несмотря на тяжелейшие условия работы новгородских речников, в короткие сроки было эвакуировано на пассажирских судах свыше 20 тысяч новгородцев, необходимое имущество и часть музейных ценностей. По рекам Шелонь, Ловать, Полисть буксирные пароходы на баржах вывезли около четырех тысяч тонн зерна и пятнадцать тысяч голов скота. 

Новгородские речники несли потери, вражеской авиацией были потоплены вместе с командами пароходы «Самара», «Кострома», «Усердный». Не успевая эвакуировать пароход «Смелый», речники по приказу затопили его на фарватере выше Бронницкого моста, напротив деревни Божонка, а сами ушли сухопутным путем. 

Новгород бомбили теперь ежедневно. Для прикрытия эвакуации в условиях бомбежек и обстрела была сформирована Ильменская военная флотилия – ее основу составили пароходы «Ульяновск», «Каракозов» и «Ижорец-9». Возглавил ее капитан 3-го ранга Василий Древницкий. В помощь судам военной флотилии было выделено несколько вспомогательных катеров Новгородской пристани. Мужество и самоотверженный труд речников спасли немало жизней…

Вражеские самолеты беспощадно бомбили эвакуационные суда. Одним из самых горестных эпизодов эвакуации стала гибель на Волхове двух барж, на которых вывозили из Новгорода женщин и детей. Перед бомбежкой вражеские летчики обстреляли их с бреющего полета – с такой высоты им было прекрасно видно пассажиров. Перепуганных детей и их замерших от ужаса матерей… Бомбы были сброшены недрогнувшей рукой. Погибло большинство пассажиров, около 800 человек…

Одновременно с эвакуацией людей шел вывоз из Новгорода музейных ценностей, которыми был так богат наш древний русский город с его тысячелетней историей.

Эвакуация музейных сокровищ происходила в три этапа: 

• 5 июля по железной дороге отбыли в Киров два вагона с экспонатами: уникальные произведения искусства из золота и серебра, ювелирные изделия, все церковного назначения – из ризниц Софийского собора, Юрьева и Антониева монастырей. Они входили в золотой запас нашей страны. 
• 2 августа по железной дороге отбыли в Киров еще два вагона: старинные иконы, произведения картинной галереи, экспозиция древнерусского искусства, коллекция старинных монет, церковная утварь, редкие книги… Этим рейсом эвакуировали также часть музейных работников с семьями. 
• 14 августа в составе последнего каравана судов уходили по Волхову две баржи с музейным имуществом, одна из которых была потоплена вражескими летчиками. На уцелевшей барже вывезли Сигтунские и Корсунские врата Софийского собора; десять ящиков экспонатов, малых размеров колокола, оставшихся музейных работников. На затонувшей барже были колокола больших и средних размеров, погруженные военными... 

Из 140 тысяч музейных экспонатов удалось спасти около 12 тысяч самых ценных. Таковы сухие данные, даты и цифры. Что за ними? Подлинный героизм новгородских музейщиков… 

В краткие сроки, под вражескими бомбежками они отправляли экспонаты. Город эвакуировался – а они разыскивали в нем материалы для упаковки, чтобы обеспечить сохранность музейных фондов в предстоящем им сложном пути. «По домам уже не расходились, работали день и ночь под завывания сирен и свист бомб, чтобы успеть к сроку. Никто не покидал своих мест, даже тогда, когда рядом падали бомбы. Каждая минута была дорога…» (из воспоминаний Тамары Константиновой, работницы музея).

Грузили неподъемные ящики, сейфы, бочки в вагоны тоже сами – горстка музейных работников, в том числе хрупких женщин… В день вывоза второй, основной партии, в городе 32 раза объявлялась воздушная тревога! Их семьи ждали отправки, завывали сирены, рвались бомбы – но мужественные музейщики продолжали спасать историю Новгорода. До конца оставшись верными своей профессии, они дружно укладывали тяжелый бесценный груз – рискуя погибнуть здесь же, на месте погрузки, вместе со своими семьями… 

Потом долгий и опасный путь под вражескими бомбежками. Всем выданы винтовки, хлеб и конфеты, люди спят прямо на ящиках с экспонатами – поочередно дежуря, охраняя музейные ценности. Потом поезд встал – пути были разбомблены… 

«Мы стали маскировать вагоны срубленными ветками кустов, но все равно вблизи рвались снаряды и стены вагонов были пробиты осколками бомб. На вторые сутки обстановка стала совсем угрожающей… Связь с городом была разорвана. Железнодорожная станция разбита…».

Они не бросят свой груз и довезут его до места назначения, оба вагона. Доплывет и одна из «музейных» барж – она будет скитаться под бомбежками месяц. А вместе с ней, на просторах страны, раздираемой войной – две измученные женщины, хранительницы музейных фондов. Сколько лишений и трудностей вынесли они в пути – представить невозможно… 

Фронт неумолимо приближался к Новгороду. Повсюду разместились военные госпитали, куда везли и везли с передовой раненых бойцов. Воздушные тревоги объявлялись одна за другой, уже практически без перерывов… 

Эвакуировать всех уже не успевали. Многие новгородцы выбирались сами – на лодках по Волхову, пешком, на телегах. Толпы беженцев брели по дорогам – жители Новгорода и окрестных деревень. 

«Я вспоминаю своих родных, которые во главе с дедом шли по дороге… Нас, двух детей, меня и двоюродную сестру-однолетку, посадили в телегу. Всего нас было семеро. Дед с мамой вели корову. По пути происходили обстрелы беженцев. Дед был как «заговоренный»: в кармане у него была металлическая кружка, позднее, в селе Долгое, куда мы добрались уже без коровы и лошади, он показывал ее, она вся была в дырках от пуль…» (жительница Новгорода Альвина Михеева).  

14 августа вражеские войска подошли к Новгороду вплотную. На тот момент в нем еще оставалось несколько тысяч жителей, вместе с военными они готовили город к обороне. 
Уходили по Волхову последние эвакуационные суда – пароходы «Томск» и «Усть-Луга». Сражалась с подошедшим врагом Ильменская военная флотилия капитана Древницкого – на озере Ильмень, помогая нашим войскам. Заканчивала свою напряженную работу железнодорожная станция «Новгород на Волхове»… 

«Одним из самых жизненно важных объектов в городе в эти дни стал железнодорожный узел. Люди работали сутками, насколько хватало сил. А враг все приближался. И вот настал день – 14 августа 1941 года, когда пришла пора элементарно спасать составы… 

Поезда отправляли один за другим с интервалом в сотню метров… Готов был к отправлению и состав с ранеными, оставалось только перецепить с другого конца паровоз. Но едва это сделали, из-за депо вынырнули два вражеских самолета и из пушек и пулеметов ударили по котлу паровоза. Все окуталось паром. Раненые стали выпрыгивать из вагонов и прятаться в кювет… 

Через несколько минут к поезду подогнали вторую машину, но едва начали прицеплять ее к расстрелянному собрату, налет повторился один в один. Снова клубы пара, вспышки снарядов, пулеметный огонь. Возможно, и третий паровоз постигла бы та же участь, но в этот момент наши саперы взорвали нефтебазу, расположенную неподалеку. Громадный столб огня и дыма поднялся к небу, и эту «завесу» ветром погнало в сторону станции. Вражеские самолеты кружились над нами, но вести прицельный огонь уже не могли…» (Сергей Деревенько, очевидец событий).

Горящий Новгород, с болью в сердце оставленный большинством жителей, замер в предчувствии беды. Враг стоял у ворот…